«Сентиментальный» маршал
По мере приближения 75-летия окончания Великой Отечественной войны в ближнем и дальнем зарубежье вновь активизировалась дискуссия о «необходимости восстановления исторической правды».
Предлагая свою версию событий тех огненных лет, в Чехии сносят монумент маршала Конева и предлагают увековечить память генерала Власова, которого объявляют «истинным спасителем Праги от нацистов». А в Молдове устанавливают памятники румынским солдатам, воевавшим на стороне фашистской Германии.
Словом, как говорил великий классик, все смешалось в доме Облонских.
Враги становятся друзьями
В 1992 году тогдашний Посол Израиля в Москве Арье Левин специально приехал в Кишинев и буквально вымолил у занимавшего в то время кресло Президента Молдовы Мирчо Снегура обещание, что на ее территории не будет памятников ни румынским солдатам, ни их главнокомандующему маршалу Антонеску. Не будет и улиц, названных в его честь. Но заверение было дано, что называется, с глазу на глаз, а память человеческая, увы, коротка.
Более чем два десятка лет спустя, в году 2019-м, в молдавском селе Стойканы помпезно, под звуки румынского гимна и под румынскими флагами открыли монумент, возведенный в память 78 румынских солдат, погибших здесь в годы Второй мировой войны. Церемония происходила в присутствии военнослужащие румынской армии, как известно, входящей в блок НАТО.
Участники мероприятия проникновенно говорили о том, что «страна не забывает своих героев», а надпись на монументе гласила: «Сии 78 солдат, что покоятся вечным сном на этом кладбище, пролили кровь за мир, свободу и национальные ценности наших потомков». Не забыли, конечно, упомянуть и о том, что «румынские воины перешли Прут в 1941 году, чтобы освободить Бессарабию от советского вторжения». Чтобы понять, какой «мир» несли в Бессарабию румыны, достаточно вспомнить, что от голода и болезней за первые два года румынской власти (1941-1942 гг.) здесь погибло около 200 тысяч человек. Крестьяне были обложены 40 видами налогов, рабочие получали в день 150-200 граммов хлеба по карточкам. Однако об этом в сегодняшней Молдове предпочитают не вспоминать. В образе врага представляют «русских с их Сталиным», который «желал войны», поскольку «мир в Европе оставлял его в границах 1920 года и мешал экспорту революции». Однако «время и условия вступления СССР в войну Сталин хочет выбрать сам». На этом, безусловно, зловещем фоне румынский диктатор времен Второй мировой войны Ион Антонеску выглядит этаким сентиментальным маршалом - «солдатом и мучеником, которого убили коммунисты» за то, что он «хотел положить конец вакханалии насилия, никак не способствовавшей консолидации сил страны». Правда, это в том случае, если выбросить из исторического контекста слова, которые conducătorul (вождь) Антонеску произнес 8 июля 1941 года на заседании Совета министров Королевства Румыния: «Пусть мир считает нас варварами - меня это не волнует. Если понадобится - стреляйте из пулеметов, а я подтвержу, что законов не существует... Я беру на себя всю ответственность и еще раз заявляю: закона не существует».
Не правда ли, созвучно гитлеровскому не менее эмоциональному призыву «…Убивайте, убивайте и убивайте! За все отвечу я. Один!»? Кстати, подписывая протокол о присоединении Румынии к Тройственному пакту (23 ноября 1940 года) он открыто указал на «органическую и естественную связь между румынскими легионерами, НСДАП и итальянскими фашистами».
Ответный ход
На Западе сегодня ни на секунду не забывают о том, что нынешняя Россия официально объявила себя правопреемницей СССР. Поэтому обвинять Сталина, заключившего с Германией договоры «О ненападении» (23 августа 1939 года) и «О дружбе и границе» (28 сентября 1939 года) стало в европейской исторической политике правилом хорошего тона и даже, в некоторой степени, модой. Понятно, что договор, подписанный 23 августа, не был союзническим соглашением. Стороны лишь обязывались воздерживаться от нападения друг на друга и соблюдать нейтралитет в случае нападения третьей страны на одну из них. Тем не менее, СССР обвиняют в пренебрежении нормами права и морали, а Сталина как его олицетворение – в коварстве и вероломстве. Однако если вдуматься, то договоры между СССР и Германией были лишь реакцией Сталина на политику Запада.
«Пакт Молотова – Риббентропа» в Европе считают если не причиной войны, то ее прелюдией. Такая интерпретация событий позволяет снять с западных стран ответственность за последствия подписания документа, появившегося на свет 29 сентября 1938 года и вошедшего в историю как «Мюнхенский сговор». Между прочим, премьер-министр Великобритании Н. Чемберлен с уверенность говорил о нем как о «почетном мире для всех».
На деле соглашение, подписанное Германией, Великобританией, Францией и Италией и одобрившее передачу Германии Судетской области со всеми сооружениями, укреплениями, фабриками, заводами, запасами сырья, путями сообщения и др. положило начало захвату нацистами Чехословакии.
После того как немецкие войска 7 марта 1936 года пересекли возле Кельна Рейн и повторно оккупировали демилитаризированную Рейнскую область стало ясно, что Германия собирается атаковать соседние страны и на Западе, и на Востоке. Вопрос был только в том, кто первым подвергнется нападению. Поэтому отдавая Гитлеру Судеты, Чемберлен и Даладье не были глупцами. Каждый из них старался обезопасить себя и, помня о своих опасениях перед коммунистической Россией, стремился заставить Гитлера в первую очередь напасть на нее. Однако вопреки фактам на Западе с завидным упорством создают миф о русском медведе – страшном и свирепом, крушащем и ломающем цивилизованную Европу.
После 1990 года многие из оставшихся в живых жертв войны почувствовали желание высказаться. С воспоминаниями выступали жители прибалтийских республик, Польши, Венгрии, Чехии Румынии, словом, всех стран бывшего советского блока. Видимо желая взять реванш у коммунизма, они объединились против слабеющего под руководством команды «молодых реформаторов» «старшего брата» и стали видеть в нем единственную причину своего ужасного прошлого.
Именно тогда в печати появились первые славословия в адрес «немецких героев Восточного фронта и их союзников», а сообщество профессиональных историков стало лихорадочно искать ответ на вопрос: кто же все – таки уничтожил больше людей – Гитлер или Сталин?
Авторы «Черной книги коммунизма», вышедшей в парижском издательстве “Laffont” в 1997 году, с нескрываемым удовольствием называют количество арестованных и расстрелянных в 1935-1940 годах «по велению Сталина».
«Только в 1938 году было арестовано более 600 тысяч советских людей, более 300 тысяч из них большевики расстреляли», утверждают они. Но о том, что голод, косивший украинских крестьян в середине 30-х годов XX века, стал результатом блокады СССР со стороны Запада, не говорится ни слова.
Как, впрочем, и о трагическом эпизоде в Галаце 30 июня 1940 года. На площади перед железнодорожным вокзалом собралось более двух тысяч выходцев из Бессарабии, ожидавших выезда на родину. Площадь была оцеплена румынскими жандармами и солдатами. Людей держали на жаре, лишив воды и пищи, превратив ожидание в пытку. Когда безоружные люди пытались вырваться из кольца, по ним открыли огонь. Около 600 человек погибли.
Армия спасения
Внешнюю политику Советского Союза накануне Великой Отечественной войны сегодня нередко рассматривают не иначе как сплетение хитроумных комбинаций Сталина, «в результате которых СССР намеревался добиться мирового господства и советизации Европы».
Утверждается, например, что прозвучавшее 18 марта 1939 года предложение СССР вместе с Румынией, Польшей, Англией, Францией и Турцией создать «мирный фронт против дальнейшей экспансии Германии, было ничем иным как «попыткой Сталина подготовить плацдарм для агрессии по отношению к Германии». Хотя известно, что Вторая мировая война началась после того, как 1 сентября 1939 года Германия напала на Польшу. К этому времени Гитлер совершил аншлюс или насильственное присоединение Австрии (13 марта 1938 года) и аннексировал Чехословакию (15 марта 1939-го).
Военное положение Польши стало безнадежным. Немецкие армии находились в Словакии, окружали Польшу со стороны Померании и Восточной Пруссии. Кстати, денонсация германо-польского Пакта о ненападении 1934 года состоялась задолго до начала военных действий – 15 апреля 1939 года. Подписанный Пилсудским и Гитлером документ был объявлен, со слов германского фюрера, «совершенно излишним мирным устремлением Германии».
С этого времени, как отмечает в своем дневнике министр иностранных дел Италии Галеаццо Чиано, «в Берлине бесплатно распространяются газеты с заголовками типа: «Наступление вот-вот начнется!», а 31 августа из Берлина в Рим поступило германское коммюнике, из которого Чиано увидел «явный призыв к войне». Несмотря на это Пилсудский - в Польше, а король Кароль II, и затем его сын Михай I с премьер-министром Ионом Антонеску – в Румынии продолжали держаться в фарватере политики Гитлера, введя в обоих государствах жесткое авторитарное правление. В Польше в качестве государственной признавалась только идеология великодержавного национализма, король Михай I объявил Румынию «национальным легионерским государством». В сентябре 1940 года на территорию Румынии вошли части 13-й мотопехотной и 16-й танковой германских дивизий и взяли под свой контроль нефтяные разработки в Плоешти.
Тем временем, и в Польше, и в Румынии продолжается политика репрессий по отношению к национальным меньшинствам. Для поляков людьми второго сорта становятся украинцы, белорусы, евреи, литовцы. На польской территории закрыты почти все украинские и белорусские школы. Попытки открыть их вновь приравниваются к государственному преступлению.
От поляков не отстают и румыны, которые усиленно румынизируют молдаван из Бессарабии, армян, греков, турок татар и многих других. И без счета расстреливают евреев. Например, в Резине около 1000 женщин и детей сжигают заживо в печах для обжига извести, людей вешают живыми на железные крючья. В убийствах участвуют немецкие офицеры и солдаты, румынские жандармы и солдаты, украинская полиция и националисты.
Немецкие источники, в том числе, например, генерал пехоты Курт фон Типпельскирх в своей «Истории Второй мировой войны», утверждают: «для Гитлера было достаточно, если Советский Союз останется нейтральным». Однако, стремясь обезопасить себя «от всяких случайностей и неожиданностей, могущих создать угрозу для СССР», Сталин решил, что «в 6 часов утра 17 сентября 1939 года Красная Армия пересечет границу Польши на всем ее протяжении и возьмет под свою защиту жизнь и имущество Западной Украины и Западной Беларуси».
Это было сделано в тот момент, когда польско-германская война выявила свою полную несостоятельность, а о местопребывании польского правительства никто ничего не знал. В это время Гитлер безжалостно наступал на Польшу танковыми колоннами и люфтваффе, оставляя кровавый след из расстрелянных людей и сожженных деревень. Так что для многих украинцев и белорусов, как позднее и для жителей Бессарабии Красная Армия становилась армией спасения.
В ночь на 22 сентября Красная Армия заняла оставленный поляками Гродно, 6-я кавдивизия приняла у немцев Белосток, а 4-я армия - Брест.
Примерно такая же картина повторится менее года спустя, 27 июня 1940 года, когда румынский Коронный совет, испугавшись, что румынской армии придется воевать с Советским Союзом в одиночку, уступил Бессарабию и Северную Буковину. Примечательно, что это было сделано по совету не кого-нибудь, а Германии, Италии и стран Балканской Антанты, на которых ориентировались румынский король и Антонеску.
Операция, сегодня именуемая то «нападением», то «вторжением Советов в Бессарабию», которое Сталин совершил с «намерением восстановить в лице СССР Российскую Империю» завершилась фактически без единого выстрела. Потери Красной Армии составили 69 человек убитыми и 29 раненными. Потери румынской армии и населения не установлены.
Антонеску просчитался
Мало кто ожидал, что конфликт между СССР и Румынией, длившийся два десятка лет, будет решён в течение недели. «Румынские пограничники разбежались. Некоторые успели переодеться в гражданскую одежду…Некоторых мы догнали уже под Кишиневом. Видимо, они бросили охрану границы с вечера, как только увидели наши войска» - вспоминал позднее первый Председатель КГБ Иван Серов, в 40-е годы комиссар госбезопасности 3-го ранга, Нарком внутренних дел 40-миллионной Украины. Сегодня сложившуюся тогда ситуацию иногда расценивают как «цветную революцию» под красным флагом, затевая которую СССР воспользовался острым недовольством населения социально-экономической ситуацией, гуманитарной политикой властей, состоянием гражданских и политических свобод. «Инструментом в руках Советов» называют коммунистов Бессарабии и Северной Буковины. Но если отбросить идеологию и верить только фактам, ситуация оказывается совсем иной. Люди удивлялись и радовались приходу советских войск. Кто-то говорил по-русски, не страшась получить за это «преступление» штраф в 100 тысяч лей и три года тюрьмы. Очевидцы рассказывали, что в Варнице, Сынжере, Меренах, Кетросах, Тодирештах, Кирке, Калфе и других селах, через которые проходила дорога на Кишинев, крестьяне, как будто следуя традициям сельской свадьбы, перегораживали дорогу столами с вином и закусками, останавливали военные колонны и не пропускали их до тех пор, пока солдаты не отведают угощения.
Летом 1941 года Румыния снова вернулась в Бессарабию, уже как противник СССР во Второй мировой войне. Как и в предшествующие 20 лет, в регионе опять стала проводиться жесткая политика румынизации – в частности, сжигались все книги, написанные не на румынском языке (всего более 1,5 млн. томов было уничтожено только в Кишиневе и Тирасполе).
Антонеску вновь отдал приказ о начале этнических чисток «неправильного» населения. Основной удар пришелся по еврейскому населению – только за несколько июльских дней в Яссах было уничтожено 18 тысяч евреев.
Уничтожением еврейского населения дело не ограничилось. В феврале 1942-го румынский диктатор призвал распространить практику этнических чисток не только на евреев, но и на другие национальности. «Нужно избавиться и от других меньшинств - украинцев, поляков, болгар, гагаузов, всех этих мерзавцев, осевших на Севере и Юге Бессарабии», - упорно твердил Антонеску, фактически повторяя постулаты гитлеровского нацизма. В соответствии с этой концепцией 991 265 этнических украинцев и русских-липован, потомков старообрядцев, уехавших из России после церковных реформ Никона, должны были быть принудительно высланы с территории Бессарабии и Буковины за Днестр.
Антонеску очень старался выглядеть истинным наци. Он вслед за Гитлером рассматривал славян как «биологическую проблему для европейской рождаемости» и даже призывал «расширить территорию государства до Уральских гор». Однако фюрер считал своего румынского союзника слабым, используя его вооруженные силы (две армии, численность которых колебалась от 180 до 220 тысяч человек) только в качестве вспомогательной силы в боях в Крыму, на Дону и под Сталинградом (там были разбиты 15 и целиком попали в плен три румынские дивизии).
«Кондуэкторул» был убежден, что славяне, молдаване, евреи и прочие нации не принадлежащие к «Великой Румынии» являются «недочеловеками». Но «верховный правитель Румынии» просчитался - они таковыми не были. Наоборот, за время Великой Отечественной войны 22 уроженца Молдовы стали Героями Советского Союза, из них двое – молдаване и двое – евреи.
Самого маршала, которого в сегодняшней Молдавии и Румынии, несмотря ни на что, любят многие, постигла иная участь. В августе 1944 года советские войска в ходе Ясско-Кишинёвской операции нанесли тяжёлое поражение германо-румынским войскам, в Румынии началось восстание. 23 августа Антонеску был вызван Михаем I во дворец, где король потребовал от него немедленного заключения перемирия с Красной Армией. Антонеску отказался, предложив закрепиться на линии Фокшаны-Нэмолоаэ-Галац. Он также заявил, что о перемирии необходимо предупредить своего союзника — Германию за 15 дней. После этого Антонеску был арестован майором Антоном Думитреску, а 24 августа Румыния объявила о своем выходе из войны и переходе на сторону СССР.
17 мая 1946 «железный гвардеец» и маршал Антонеску был приговорен румынским судом в Бухаресте к смертной казни как военный преступник и 23 августа расстрелян. Он умер, так и не построив свою «Румынскую Империю до ворот Азии», за бредовую идею которой было заплачено ценой стольких жизней.