Почему центральные власти не соблюдают полномочия Гагаузской автономии? Показательный обмен мнениями по этому вопросу произошёл на последней сессии молдавского парламента, когда министр юстиции Сергей Литвиненко выступал с отчётом перед народными избранниками. Депутат Фёдор Гагауз поинтересовался у министра, почему возглавляемое им ведомство ничего не делает для полноценного исполнения закона об особом правовом статусе Гагаузии? Министр попытался выставить дело так, будто вопрос не по адресу. Получилось не очень.

Министерство «ни при чём»

Представитель парламентской оппозиции напомнил, что скоро исполнится 28 лет как существует Гагаузия, но закон так и не заработал в полной мере.

«Центр иногда игнорирует, а иногда делает движения, направленные на ущемление полномочий. Министры приходят и уходят, а политика в этом плане не меняется», - посетовал Фёдор Гагауз.

В ответ министр отметил, что Министерство юстиции и не должно отвечать за исполнение законодательства о Гагаузской автономии, поскольку у него «нет таких компетенций».

«Если посмотреть регламент министерства, то там нет ни одного пункта, по которому у нас были бы полномочия специализированного органа власти в этой сфере», - заявил Литвиненко.

Итак, аргумент властей озвучен: создание условий для исполнения Закона «Об особом правовом статусе Гагаузии» - не входит в обязанности Министерства юстиции. Можно ли принять такое объяснение? Едва ли.

Или всё-таки «при чём»?

В числе задач Минюста, конечно же, не прописано буквально, что исполнение закона о Гагаузии является обязанностью ведомства. Но ставить так вопрос, - а министр Литвиненко именно так и сделал, - значит искажать суть и уходить от ответа. Кто если не Минюст отвечает за юридическую экспертизу основных законопроектов? Кто если не Минюст выдаёт Заключения (т.н. «авизы») на инициативы Правительства? И, следовательно, когда власти принимают новые законы, которые противоречат Закону о Гагаузии, какую позицию должно занять ведомство г-на Литвиненко?

Когда, к примеру, принимался новый закон о Прокуратуре, в котором не учитывались полномочия Гагаузии при избрании главного прокурора автономии, Министерство юстиции обязано было дать отрицательный отзыв на эту инициативу. Из той же серии – новый Избирательный кодекс, в котором вообще нет упоминания автономии, хотя на уровне Гагаузии проходят две избирательных кампании, которых нет на остальной территории РМ. Минюст не увидел в этом нарушений – ни закона, ни логики.

Но такие нарушения, давайте будем честными, происходили всегда, при любой власти. Интересно другое – а с чего же возник этот пресловутый «гагаузский вопрос»? Что за юридические условия, от которых зависит исполнение закона о Гагаузской автономии? Для понимания этого вопроса нужно вернуться к решениям, последовавшим за образованием самой автономии.

История проблемы: закон «сам по себе»

Итак, 23 декабря 1994 года Парламент принял закон, 28-летие которого мы скоро будем отмечать. Чтобы он заработал нужны были дополнительные шаги по решению юридических противоречий между принятым законом и остальным корпусом законодательных актов, регулирующих правовые нормы во всех сферах. Поэтому законодательный орган принял Постановление «О введении в действие закона «Об особом правовом статусе Гагаузии (Гагауз Ери)».

В этом Постановлении Правительству предписывалось организовать референдум по вхождению населенных пунктов в состав новой территориальной единицы, разработать временное положение о выборах органов власти автономии и другие вопросы, которые должны были дать жизнь новорожденному автономно-политическому организму. На основе этого решения Правительство создало совместную группу из представителей Гагаузии и центральных властей, которая и занималась внедрением судьбоносного решения от 23 декабря.

Но обратим внимание на указания, за которые отвечало ведомство, возглавляемое сегодня г-ном Литвиненко. Тем более, что решение именно этих задач создавало те самые условия полноценного исполнения «гагаузского закона». В месячный срок со дня опубликования закона Минюст должен был выполнить следующее:

- представить Парламенту предложения о приведении действующего законодательства в соответствии с указанным законом;
- привести свои нормативные акты в соответствие с названным законом;
- обеспечить пересмотр и отмену министерствами и ведомствами их нормативных актов, противоречащих указанному закону.

Стоит ли говорить, что Минюст поставленную задачу не выполнил. С тех пор Закон о Гагаузской автономии и вся остальная законодательная база существуют каждый сам по себе. Принимаются новые законы, кодексы, постановления, в которых никак не отражено существование в составе Республики Молдова автономного территориального образования.

Все попытки руководителей Гагаузии решить этот вопрос ни к чему не приводят. У представителей центральных властей в свою очередь есть весомый аргумент: если та или иная компетенция, на которую претендуют в Комрате, не прописана в Конституции, то она и не должна закрепляться в национальном законодательстве. Этот изъян, случайно или сознательно пропущенный 28 лет назад, всегда будет не в пользу южного региона.

Решение – в Конституции

Понимание этого изъяна подсказывает, что путь наиболее эффективного решения «гагаузского вопроса» лежит в области конституционного регулирования. Молдавская Конституция была принята за пять месяцев до создания Гагаузии. Если бы эти события произошли в обратном порядке, быть может, в Основном законе отразились бы реалии существования автономии. Не те упоминания, которые были внесены при коммунистах в несколько статей, а детальное закрепление полномочий и компетенций, исключающие споры о том, на что имеет и на что не имеет права Комрат. И, если этого не произошло 28 лет назад, то почему это нельзя сделать сегодня? Тем более, что ровно эти рекомендации в 2002 году высказала в специальном мнении Венецианская комиссия. Рекомендации, которые успешно проигнорировал Кишинёв.

Как бы там ни было, позиция, озвученная Сергеем Литвиненко - это либо лукавство, либо попытка занять страусиную позицию, уводя взгляд от существующих проблем. Возможно, у него нет отмашки от партийного руководства или Гагаузия не входят в число приоритетов его министерства. Да любая из версий будет ближе к правде, чем отговорка об «отсутствии полномочий».