Победа Майи Санду во втором туре президентских выборов в Молдове (15 ноября 2020 года) оставила открытым один из главных политических вопросов: что будет дальше с Молдовой и с Приднестровьем.
Олигархи из «Санта-Барбары»
Действия политических сил в современной Молдове отчасти напоминают партию в керлинг. В роли игроков, выступают «короли» - представители политических элит страны. Поочередно выбивая из «дома» камни противника пытаются создать для себя максимально выгодные условия перед решающим броском.
В декабре 2020 года оппонирующие Санду социалисты, заручившись в парламенте поддержкой фракции «Шор» и нескольких не входящих в партийные фракции депутатов, приняли ряд законов, отвечающих интересам русскоязычных граждан, в том числе закон о возвращении русскому языку статуса языка межнационального общения.
Конституционный суд страны признал языковой закон неправомочным. Но в тоже время не поддержал столь желанный и необходимый для Санду самороспуск парламента. Он может прекратить свои полномочия только в случае, если дважды не утвердит кандидатуру нового премьера либо в течение трех месяцев не примет ни одного закона.
Это сделало Санду заложницей депутатов, которые, скорее всего, в конечном счете, утвердят ее ставленника. Таким образом, парламента останется возможность влиять на государственную политику, а ответственность за ситуацию в стране ляжет на госпожу Президента.
А ситуация в условиях продолжающегося экономического кризиса становится все хуже. Молдова остается одной из самых бедных стран Европы и Центральной Азии. Примерно трети жителей все еще приходится довольствоваться $2,5-5 на человека в день. По этой причине многие уезжают на заработки - кто в Россию, кто в Евросоюз.
Современная Молдова напоминает страну чудес с непредсказуемым настоящим и не менее непредсказуемым будущим. Майя Санду, придя к власти, лихо обещает повысить уровень жизни людей, бескомпромиссно бороться с коррупцией и сделать Молдову европейской державой. Тем временем, сегодняшние молдавские элиты продолжают оставаться скорее группами влияния, живущими по законам мафиозных «семей». Порой кажется, что главная их забота – не решение повседневных проблем страны, а соревнование в изобретении как можно более изощренных козней друг против друга и ожидание, кто кого ощутимее «кинет». «Градус борьбы» повышает то, что Молдова - страна бедная, без ресурсов и больших предприятий, поэтому «олигархический пирог», предназначенный к переделу, скуден и мал.
Таким образом, из государства с четко работающими государственными механизмами и институтами сегодняшняя Молдова превращается в «конкурентную олигархию», где, как в Санта-Барбаре, все вращается вокруг денег. И даже метания Кишинева между Москвой и Бухарестом – это не большая геополитика, а маркетинговая стратегия, построенная по очень простому принципу: кто больше даст, того и назовут «старшим братом».
Поэтому победа Санду над Додоном – это не победа «западников» над сторонниками России. Это, учитывая обещания новоиспеченного Президента, шанс на изменение политической реальности в стране. Но если Санду не назначит «своего», дружественного ей правительства, этот шанс может устремиться к нулю.
Хотя российской и московской угрозой рядовых молдаван сегодня пугают гораздо чаще и регулярнее, чем, например, бухарестской и румынской или брюссельской.
Троянский конь
Заявление Майи Санду о необходимости скорейшего вывода из Приднестровья российских военных, и оперативной группы, и миротворцев, звучит, на первый взгляд, тревожно. Но если присмотреться к ситуации внимательнее, становится понятным, что военное присутствие в Приднестровье для России сегодня не так уж и актуально.
Тем более что сейчас приднестровский вопрос выглядит радикально иначе, нежели в 1992 году, когда на стороне самопровозглашенной ПМР воевали не только 14-я гвардейская общевойсковая армия под командованием генерала Александра Лебедя и добровольцы из России, но и украинские националисты.
Сегодня Молдова, стремящаяся в ЕС, никак не заинтересована ни в каких внутренних гражданских конфликтах. Тем более со страной, где работает каждый десятый молдаванин. Наоборот, Майя Санду высказывается за партнерство и в этом ее поддерживает Владимир Путин, выразивший надежду на конструктивное развитие отношений России и Молдавии. Показательным в этом смысле является и то, что Президент России поздравил Санду с победой в числе первых, еще до объявления официальных результатов.
На территории Молдовы до сих пор расположены огромные российские артиллерийские склады. На них хранится более 20 000 тонн боеприпасов, в том числе боеприпасы времен Первой мировой войны. Часть смертоносного груза, не подлежащего перевозке (примерно 10 тысяч тонн), можно утилизировать на месте, российско-молдавскими силами. Часть вывезти по железной дороге в Россию. И уничтожение на месте, и вывоз боеприпасов начались еще в 1990-х годах, благодаря договоренностям президентов Бориса Ельцина и Петра Лучинского, но в начале 2000-х этот процесс был остановлен.
Финансирование российского контингента в Приднестровье и иное прямое и косвенное финансирование этого региона из России, на что уходит порядка $ 600 миллионов в год. Насколько это соответствует национальным интересам России - большой вопрос. В Москве понимают, что Приднестровье - это уже давно не про «Русский Мир». В России понимают, что эта территория уже находится в культурной, информационной, паспортной зонах Евросоюза. Ведь румынские документы есть не только у Майи Санду, но и у других жителей республики.
В существовании Приднестровья как «серой зоны», «черного оффшора» заинтересованы, прежде всего, «газовые группировки» в Молдавии и в РФ, использующие территорию в качестве транзитного пространства для своих «бизнес - проектов». Есть некоторое количество приднестровских, молдавских, украинских военных, греющих руки «сделках» с оружием. Скорее всего, в том числе и поэтому Президент Путин на одной из пресс-конференций отметил, что Россия «выступает за вывод российского контингента, как только созреет соответствующая обстановка, как только будет налажен диалог между Приднестровьем и остальной частью Молдовы».
Между тем, Молдове и новому ее Президенту бороться за Приднестровье совсем не с руки. В настоящее время новоизбранный парламент ПМР, в котором из 33 депутатов 29 человек представляют корпорацию «Шериф», точнее, партию «Обновление», высказываются против реинтеграции Приднестровья в Молдову. «За» в молдавском обществе выступают, прежде всего, сторонники Майи Санду. Однако в случае реинтеграции Приднестровье может сыграть роль Троянского коня, особенно если учесть, что во втором туре президентских выборов 85% из немногочисленных приднестровцев, привезенных для голосования на территорию Молдовы, выбрало Додона.
А это юной по политическим меркам Майе Санду (1972 года рождения) при отсутствии экспертной команды, последовательного плана реформ и небольшим количеством сторонников в Парламенте совсем не на пользу.
России ничего не нужно!
Главная тайна российско-молдавских отношений вовсе не в Додоне и не в российских пороховых погребах, и даже не в том, как вовлечь в российскую политическую орбиту Майю Санду, от которой уже никуда не деться. Дело в том, что России от Молдовы, по большому счету, ничего не нужно!
Молдова не является сферой жизненно важных интересов России. Вот Беларусь, Украина, Литва, Армения, Азербайджан, Грузия являются. Беларусь и Украину в среде российского истеблишмента, да и в обществе тоже, принято считать одним народом с Россией и великорусами.
С Молдовой — иная история. Общей границы у России с Молдовой нет. Полноценного выхода к Черному морю, что точно заинтересовало бы Россию, у Молдовы нет тоже. Геополитическая ценность Молдовы относительна.
Люди с пророссийскими либо советскими взглядами есть и в сельских районах Бессарабии, и в Гагаузии, а в Приднестровье живут более 200 тысяч человек с паспортами РФ. Подавляющее большинство жителей Молдовы, молдаване, гагаузы, болгары, украинцы, часть русских, цыгане, придерживаются Православной веры и остаются верными Московскому Патриархату. Но если в какой-то неопределенно далекой перспективе часть их уйдет в юрисдикцию Румынской Православной церкви, это не будет трагедией, сопоставимой с созданием в автокефальной Православной церкви Украины. Кстати, кто в Молдове неправославные, так это некоторые русские старообрядцы - липоване, поморы-беспоповцы.
Говорить же всерьез о возможности политического и даже военного конфликта Молдовы с РФ, или нужности Приднестровья для России на случай гибридного или полномасштабного конфликта с Украиной могут лишь конспирологи да еще сторонники идеи о намерении России и Путина превратить Россию в мировую Империю.
Даже если представить себе, например, вступление Молдовы в ЕАЭС или ОДКБ, то это едва ли принесет какие-то выгоды Москве. Так же, как и интеграция Молдовы, скажем, в Балто-Черноморский союз, состоящий из Литвы, Украины, Польши и возможно Беларуси, не создаст для Москвы дополнительных вызовов.
Поэтому не стоит удивляться, если одной из задач, за решение которых примется Майя Санду в самое ближайшее время, станет вопрос о возвращении Приднестровья в состав Молдовы. Но есть один важный вопрос, который пока остается без решения. Даже при Майе Санду: об исторической судьбе Молдовы. Необходимо ли и возможно ли объединение Молдовы с Румынией? И если да, то с Приднестровьем или без? И если без, то какой будет дальнейшая судьба Приднестровья?
Стать независимым малым государством? Присоединяется к Украине, как это было до 1940 года? Стать регионом России?
Консенсуса по этим темам в Молдове нет, ответов на эти вопросы также нет, и в ближайшее время они вряд ли появятся.